Лидочка

Нас было пятеро: Сереженька, альбинос и сильнейший очкарик, папа которого был белый медведь, а мама работала геологом на Чукотке; вспыльчивый кавказец Хухунашвили; Вольдемар, потомок тевтонских рыцарей; Виталька, малый без особых примет, и я. Тоненькая, большеглазая, с наивной наивной челкой и острым бюстиком, она стояла между тяжелыми гранитными колоннами, ела мороженое и кричала нам сверху:

— Ребята! Сюда заносите. Вход здесь!

Мы перевозили в новое здание университетскую библиотеку, а Лидочка нами командовала.

Она училась с нами в одной группе, помыкала нами и дальше, а мы терпели, слушались и вздыхали. Первым не выдержал вспыльчивый кавказец Хухунашвили: не спросясь остальных, пригласил Лидочку в “Арагви”. Потом он катал ее на лодке по Москве-реке при лунном свете. Потом он купил проигрыватель и модные пластинки. Лидочка в перерывах между анализом и алгеброй рассказывала нам, какой вкусный шашлык в “Арагви”, радовалась луне, звездам и хорошей погоде и учила нас танцевать фокстрот; Хухунашвили мрачнел лицом, хватал неуды и, наконец, перевелся с мехмата во ВГИК: безответная любовь к Лидочке настолько обогатила его душевно, что он стал в конце концов известным кинорежиссером.

Остальные прошли те же испытания — я, как и все, потерпел поражение. Спустя годы я понял, что это взрослая женщина, выросшая из нашей Лидочки, принимала у нас экзамен по одной только ей известной программе, и никто из нас не получил зачет. На четвертом курсе, перед летней сессией у Лидочки появились остроносые туфельки-шпильки, челку сменила замысловатая взрослая прическа; Виталька видел ее на танцах на чужом этаже. А на последнем семинаре по методам вычислений, в перерыве, она объявила:

— Ребята! Я выхожу замуж.

Каждый из нас растерянно, с отчаянием взглянул на Лидочку, ставшей вдруг чужой; в душе у каждого на миг вспыхнула искра надежды, что Лидочка шутит.

Лидочка улыбнулась и уточнила:

— Вы его не знаете. Он физик, аспирант зовут Валентином.

Лидочкин муж нам очень не понравился. Во-первых, старый: 26 лет; во-вторых, неразговорчивый; в-третьих, командует:

— Лидочка! Не суетись.

И нашу, точнее, теперь уже не нашу, замужнюю, Лидочку на свадьбе было не узнать: и не потому, что красивая, это понятно, и не потому, что невеста, этим тоже не удивишь. Удивительно было другое: он командует, а она слушается и не мигая смотрит на свое сокровище. И кто после этого смеет говорить, что жизнь прекрасна? Удивительна — это точно...

После Лидочкиной свадьбы Сереженька, у которого папа был белый медведь, ударился в изучение санскрита, Хухунашвили снял короткометражный фильм по одному из самых безысходных рассказов Мопассана, Вольдемар связался с дурной компанией, Виталька с горя отправился на биофак, где на тридцать пять девушек приходилось двое парней, и через три недели женился на пышной домовитой блондинке, а я завалил историю математики и остался без стипендии.

Лидочка с мужем распределились в “ящик” и уехали. Недавно случайно встретил ее в Москве, в “Детском мире”. Изменилась, конечно. Меня узнала сразу и тут же распорядилась:

— Ты что стоишь? Надо занять очередь за куклами — смотри, какие симпатичные.

Потом улыбнулась и добавила тихо, ласково:

— У меня — внучка...

Ст. Хр.