Домбай
Еще год назад пик Тяпкина внушал уважение. Все испортил Вася Тропин. “Разве это горы?” — презрительно пихал Вася лыжей верхушку пика. Он бывал зимой на Кавказе; разговаривая, он отрабатывал вращение тазом (непременный элемент тренировки горнолыжника); он уже ободрал себе живот водными лыжами, и мы ему верили.
И тогда мы поехали на Кавказ, в Солнечную долину. Мы — это я, моя жена, Г. И. Копылов, Зоя Лысенко и Шараповы.
На складе нам выдали окованные железом доски с загнутыми концами. “Паламаешь — атвэтишь”,— мрачно сказал кладовщик-карачаевец, и в первый раз стало холодно где-то в районе желудка.
И вот первый день горнолыжника, похожий на все остальные, как одна лысина похожа на все другие. Про зарядку я не буду рассказывать, потому что мне неприятно вспоминать, как некоторые обтирались снегом. Потом — общее построение. “Чтобы посмотреть друг другу в глаза”, — говорил директор. Смотреть в глаза было трудно, потому что на построение мы выходили неумытые. Умываться приходилось в совмещенном туалете. В мужском стоял единственный на всю базу титан с горячей водой, и туда было трудно пробиться сквозь толпу девочек, отиравшихся у двери с кружками в руках: “Принесите заодно водички!” Заодно и приносили.
Завтрак. Кормили, вообще-то, на убой. Опять же мне повезло. Зоя берегла талию, Г. И. Копылов не ел добавков из принципиальных соображений, Эдик Шарапов немножко стеснялся, а за столом нас было четверо.
Долина в самом деле оказалась солнечной, а поселили нас в прелестный сучий домик (его построили в порядке содействия ученым, поэтому он так и называется). В сучьем домике был собачий холод, и на первую встречу с директором базы мы оделись будь здоров. “Здесь у нас все оригинально и все наоборот”, — хихикал директор, — паркет на потолке, а пол из досок, снаружи тепло, а внутри...” Мы знали, что внутри.
Мы были, по его словам, дорогими гостями, но нам и многое запрещалось. Например, лазить в одиночку по горам и добывать полезные ископаемые, невыход на зарядку.
“Подымаются по гонгу, начинают сразу гонку. На зарядку силой гонят, а инструкторы шпионят: Кто не вышел, опоздал — враз приказ, чтоб лыжи сдал” — с горечью писал потом на стене над своей кроватью Г. И. Копылов. Писал, но терпел: неисправимых отсылали на кухню чистить картошку.
После завтрака мы вышли на склон (объект, но терминологии инструкторов). Нашей группе попался солидный инструктор в очень симпатичных клетчатых штанишках. “На лыжах стояли? — спросил он. “У меня разряд по водным!” — начал заискивать один. Остальные угрюмо молчали. Все мы именовались ползунками. Начинающий ползунок — очень безобидное и послушное существо. И только в одной случае он бывает страшен: когда он на склоне без присмотра. Мы убедились в этом в первый же день. Склон — метров 500, внизу дорога. “Братцы, неуправляемый снаряд!” — бледнея, сказали внизу. Разметав на своем
пути зазевавшихся, с застывшим в глазах ужасом мчался сверху ползунок. Он забыл все, что ему говорил инструктор, и думать мог только об одном: чтобы все это быстрее кончилось. Внизу, на дороге, отчаянно ругался и рвал рычаги тракторист, случайно оказавшийся на одной прямой с ползунком. Не будь у ползунка пятой точки, все могло кончиться плохо. Пятая точка — это та часть тела, на которую одевают штаны. На ней-то ползунок и закончил спуск. Место падения заровняли, а инструктор ехидно сказал: “Вот при таких падениях часто бывают крутящие переломы ног и рук”. Он писал учебное пособие по слалому, и мы потом до трех часов отрабатывали ошибки начинающих.В три обед, потом душ. Горячая вода кончалась, когда хотела, причем у мужчин раньше, чем у девчонок. Для девчонок сигналом к окончанию мытья всегда была приглушенная ругань в мужском душе. А потом Турбаза в полусне, как карась зимой на дне. Все инструкторы не в духе, ходят сонные, как мухи. Спит директор на ходу, спит завсклад в своем складу. Спит рабочий в кочегарке (мерзнут все, как на Игарке). Еле вертится движок (еле тлеет волосок). Спят партнеры в преферансе... и т. д.
Ежевечерняя кинопорция завершает день. Сообразив на троих одну ереванскую папиросу, укладываемся спать.
Зоя Лысенко уехала за 4 дня до окончания срока путевки, Г. И. Копылов и супруги Шараповы — за 3. Все мы по возвращении в Дубну подали заявки на путевку в Солнечную долину на следующую зиму.