О грибах

Когда я в конце августа вернулся из отпуска, то обнаружил, что основные темы непроизводственных разговоров в институте следующие:

1) Кто как провел отпуск

2) События, связанные с международной конференцией (появление датского сыра, немецких плавок и дивных польских кофточек, вязанных английской резинкой)

3) Грибы.

О грибах говорили все. Рассказывали страшные вещи: кто-то под Дмитровой Горой зараз набрал 127 белых; кто-то приволок домой две корзины подосиновиков, да еще ругался черными словами, что не захватил с собой мешок. И не верить-то нельзя было: я сам видел Пузынина, который уже третий день маялся животом, объевшись свинух.

В ближайшую субботу жена послала меня за старыми банками в сарай, за корицей в магазин и за камнем на Волгу. Как выяснилось, все это совершенно необходимо для засолки грибов. В воскресенье за нами зашел Астахов, знавший какие-то заповедные места за каналом. “Не тот уже белый гриб теперь, не тот... Опенок его перешиб” — сказали на пароме. Ну, не тот, так не тот, наберем подосиновиков. Заповедные места оказались в кустах у причала. “Что-то не то”, — сказал я — “Пошли дальше”. “Гриб нужно искать так, как будто ты в этом месте ключ от квартиры потерял, а запасного нет!” — пояснил Астахов и остался ползать вокруг знакомых ему кочек. Через два часа выяснилось, что ползал он не зря. “У-у, Шириков!” — сказала жена, глядя на 4 астаховских подосиновика, и я удивился, что мою фамилию можно произнести с таким обилием шипящих звуков.

Вечером, когда мы возвращались домой, я шел сзади, а утром в понедельник кофе мне пришлось варить самому.

Теперь, если припрет, пойду на площадку (помните, куда водил нас Шигаев на занятиях по ПВО, к бомбоубежищу?) и наберу опят. Ведь отличный же гриб!

Не в рабочее время, конечно, пойду.