Как я был начальником
Люди! Любите своих начальников.
Ниоткуда. Выстрадано.
Через неделю после отъезда Н. Н. Говоруна в Женеву я оказался в положении ильфовского анархиста, который мечтал увидеть во сне что-нибудь вроде въезда патриарха Всея Руси в Калугу, а видел перед собой собрание членов-пайщиков кассы взаимопомощи. Меня начали преследовать производственные сны.
— Что ты стонешь? — с тревогой допытывалась жена среди ночи.
— Куда вы звоните? — отвечал я вопросом на вопрос. — Нет здесь никакого Ососкова!
Первое время было еще ничего: заказчики, увидев меня в кабинете Говоруна, пугались и тихо закрывали дверь. Но скоро они освоились. И уже Влад Иванов приходил смотреть на меня скорбными глазами (у него пропало 2 минуты из 5 часов), и уже прятался я от Никанорова, у которого пропало
3 часа из 3 часов, и уже познакомился я с грозой операторов и сменных инженеров Шахбазяном.— Как же это так получается, дорогой товарищ начальник, — раздавался в трубке голос Казаринова, а при виде Мороза меня бросало в дрожь.
А что я пережил, когда первый раз принимал задания! Человек смотрел на меня ясными глазами и говорил, чего он хочет, а я ничччего не понимал и даже не помнил, в каком томе Фриша и Тиморевой это можно прочесть. Пережитое научило меня жить. Теперь, когда приходил физик, я сразу смотрел его бумажки и не давая ему ничего сказать, сам говорил, что он хочет. Заказчик с чувством жал мне руку, а я садился и начинал для себя уяснять, чего же он все-таки хотел.
Потом я уехал в отпуск, а в начальники затянули Толю Корнейчука. После отпуска дней десять тихо было, как в раю. Потом опять началось. Приказ: выделить двух человек в колхоз, одного — в ОРС.
— Братцы, у нас же математики!
— Картошку кушать любите? Ну, и привет. Выполняйте.
Снова пошел физик и математик, и в 215-й комнате после совещаний пахло, как в курной избе. Начальники машин смотрели исподлобья, Федорин одно время даже с женой моей здороваться перестал, а по городу ходили уже не знакомые, а заказчики. Никитин перестал рассказывать мне про киевское “Динамо”, а только ходил за мной и клянчил время, а дома я слышал от жены:
— Ты, начальник! Опять мне время ночью дали!
И уж когда совсем невмоготу стало, вернулся Говорун... А вчера иду по коридору — навстречу Никитин:
— Ты знаешь, как киевляне норвежцев ободрали?!
И так у меня на душе легко стало, что ни в сказке сказать, ни пером описать.