Тапочки с цветочками

Дело было примерно за неделю до 8 марта, я отсидел пять часов на Учёном Совете в Институте прикладной механики, голова тяжёлая, дай, думаю, до поезда съезжу жене подарок куплю. А меня до этого Лидия Михайловна Шелонцева научила: "Будешь в Москве — загляни, говорит, "Ядран", магазин такой вроде как югославский, купи сумочку или ещё чего, там всего много, и всё хорошее". Поехал я на метро, на станции даже указатель: "К магазинам "Ядран" и "Лейпциг". Вышел — пусто кругом на километр и лес виднеется. Хорошо, знающий человек попался: "Поезжай, – говорит, - три остановки на автобусе, а там куда все побегут — туда и ты". Это меня малость насторожило, но поехал. Добрались мы до домика такого задрипанного, кругом сугробы. Дверей не видно, похоже, что за углом, а с этой стороны только окошечко открылось и две продавщицы пакетики выкладывают. Я на это внимания не обратил — и за угол, а оттуда как шарахнет толпа человек двести! Прижало меня к окошечку, и я руками-то прямо на эти пакетики и наехал. Ну, тут как все заорут: "Не давайте ему столько, что за безобразие!" "Гражданин, имейте совесть, — тихо сказала одна из продавщиц. — Больше двух пар в одни руки давать не будем..." Как я оттуда выбрался — уму непостижимо. Оказалось, та- почки какие-то особенные выбросили, с цветочками. Я было к главным дверям, но уж сквозь стекло вижу — клубится всё внутри, двух милиционеров с рациями в толпе крутит, а из дверей выпадает мужик такой расхристанный в дублёнке, но без пуговиц, и две тётки, и у них у каждого в левой руке те же тапочки, а в правой — чашки какие-то глиняные, на вид барахло, но в коробочке.

Короче, вернулся я в Дубну без подарка и злой на эту Лидию Михайловну. Три недели с ней не здоровался, а тут на днях является она вместе с Шириковой прямо ко мне и комнату: "Слава! — говорит. – Сегодня в Доме учёных фильм такой, что даже объявления нет! Мы по секрету узнали, в шесть часов начало!" Я на неё поглядел и срезу про тапочки вспомнил. Ну ладно, думаю, последний раз поверю. Опять же Дом учёных не "Ядран", интеллигенция же, учёные... Припёрлись аж к семнадцати тридцати, чтоб наверняка, и даже Кулюкина с нами, уж на что всё жалуется, что и на работу-то еле-еле ходит.

Очередь вытягивалась на улицу и обсуждала, когда же начнут продавать билеты и хватит ли. Всё было культурно, пока не подвалила целая куча народу и не попёрла прямо вовнутрь. "Вы куда, товарищи? 3а билетами в порядке очереди!" — завертелась Лиды Михайловна. "А у нас уже есть билеты!" — сказали ей из середины кучи. Очередь ахнула. Тут же выяснилось, что никто ничего продавать и не собирался, а каким манером все билетики рассосались — одному начальству известно. Лидия Михайловна сначала всё рвалась в зал и кричала: "Блатники!", — но тут вызвали милицию, и ей пришлось отступить. "Ничего, — сказала она. — Я вот после сеанса встану у дверей и буду им в глаза глядеть, пусть им стыдно будет!" Ничего у неё на самом деле из этого замысла не вышло, потому как тех потом по-тихому через другой ход выпустили и сразу на 9³⁰ продажу начали. Тут уж такая свалка образовалась, что любо-дорого. Лидию Михайловну повалили сразу же, и если бы не Дим Димыч Крюков с Джилем Понтекорво, вставшие грудью в заградительную цепь, ей бы пришлось худо. Кулюкина дралась в первых рядах: сказалась походная закалка. Меня спихнули с крыльца и наступили на руку, да ещё один милиционер сверху упал, поэтому я не стал досматривать чем это кончится, а плюнул и пошёл домой спать. Где-то без четверти двенадцать меня растолкала возбуждённая жена: "Во кино! Давай, ты ещё на двенадцатичасовой сеанс успеешь!" Второй глаз у неё открывался почему-то только наполовину. Я повернулся на другой бок, натянул на голову одеяло и кое-как уснул, хотя всю ночь потом мучили кошмары: снились Лидия Михайловна и Дим Димыч в тапочках с цветочками…