Где я?

Тут в прошлую пятницу копал я картошку, и девки мои, из отдела. Не все, конечно, троих я за бутылкой услал (у самого Талдома дело было). Подходит один в шляпе, из местных, уставился и лыбится.

— Чего тебе? — спрашиваю.

— А правда, — говорит, — у вас тут даже член-корреспондент имеется?

Это он про Говоруна, значит, тот как раз в соседней борозде был.

— А тебе-то чего? — спрашиваю.

— Да так, — говорит, — интересуюсь. За что это вас?

— Иди отсюда, — говорю, — интеллигент. Пасть порву.

Ну, и по матушке, конечно. Про пасть я из кино помню, там один блатной всё так говорил. Только названье забыл, давно дело было, я уж в кино когда был, а то всё вкалывать приходится, и всё физически. Год такой хреновый, а следующий, небось, не лучше будет, потому что високосный. Это один математик тут протрепался: будто потому, что на четыре делится. Молодой ещё. Ничего, пару месяцев кирпичики поразгружает — фиг он чего на четыре поделит. Вообще с этой молодёжью нынешней... Тут одного я на стройку загнал, по разнарядке, всё чин чином. Через две недели прямиком ко мне заявился, мы как раз в ОРСе свёклу перебирали.

— Нечего, — говорит, — там делать. Пять минут поработаем, час сидим.

— Деньги, — говорю, — тебе там плотят?

— Да что мы там заработать-то сможем? Мы ж сдельно!

— Зарплату тебе основную плотят?

Молчит. А что ему сказать-то, я ж знаю, он 130 огребает в месяц, я ж ему сам зарплату-то назначал. Да ещё засекли его, что со стройки бегает, программы какие-то пишет. А ведь ясная у него программа: отработаешь на стройке три месяца, а там посмотрим. Будто делов других нет. Вон, на АСУ, говорят, посылать всех будут. Чего-то, правда, не помню, что это за АСУ, а нам пока не сказали, но в сапогах, наверное, являться надо. Докторскую когда писал, вроде знал что-то про это дело, да ведь это когда было, мы ещё тогда в Институте работали. Сейчас, конечно, странно вспоминать: здоровые ребята, таким бы лбам только мешки таскать, а они карточки пробивали. Сейчас это дело выправили, наверху тоже не дураки сидят. Больше не попробивают, сейчас с этим делом строго.

Иной фордыбачить начнёт:

— Я, — говорит, — университет кончал!

— Ты мне справку, — говорю, — покажи, что нетрудоспособный, а чего ты мне университетом тычешь, я его и сам кончил, что там, инвалиды все?

Бывает, отвлекают, конечно. Я один раз только из душа вылез (силос мы тогда закладывали) — повестка. Семинар по какому-то матобеспечению (извините, но там так и было написано). Съездил, посидел. Раньше-то понимал, а тут ничего не понял. Всё про какую-то автоматизацию говорили каких-то там исследований. Ручной бы труд автоматизировали, а то сколько той же картошки пропадает при ручной-то уборке — ужас. Смотришь иной раз на такого старшего научного, а он крупную-то в ведро кладёт, а мелкую ему и не разглядеть.

А так вообще-то жизнь в Институте намного здоровее стала. Раньше, помню, думать всё чего-то надо было, голова иной раз побаливала, спишь кое-как... А сейчас наломаешься за день-то физически, ну и спишь как бревно.

Редко-редко правда, приснится что-то такое странное из старого — и не поймёшь сразу. Какая-то машина с телевизорами, и на ней не по-нашему написано. Какие-то девушки ходят, и почему-то без сапог. А то вообще что-то голубое. Проснёшься эдак в холодном поту и думаешь: где я?