Объединенный институт ядерных исследований

МУЗЕЙ истории науки и техники ОИЯИ

Воспоминания Марии Георгиевны Шафрановой

Почему я выбрала физику? Безусловно, основную роль сыграло событие потрясшее все человечество: в 1945 году американцы сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки.

В школе я любила математику. У нас был прекрасный педагог Екатерина Алексеевна Елсакова. Помню момент, когда я задала ей вопрос: " Ещё как-то можно представить бесконечно большое, но как понять, что такое бесконечно малое?". Она подумала и сказала : " Должна тебе признаться, я тоже не знаю". Окончила школу в 1948 году. Заветной мечтой моей мамы был МГУ, она мне советовала идти на физический факультет. Окончив школу с медалью, я надеялась, что примут вне конкурса, поэтому даже не стала узнавать, какие экзамены ждут абитуриента; сдала документы и поехала к бабушке на Кавказ. Однако меня встретили зловещей телеграммой: " Срочно приезжай сдавать экзамены!". Оказалось, что в нашей подмосковной школе поздно выдали аттестаты, и к тому времени, когда я подавала документы, медалистов, демобилизованных и сирот уже набрали, а все они шли вне конкурса.

В авиационный институт меня были готовы взять без экзаменов, но я все же решила "пробиваться" на физический факультет МГУ. Оказалось, нужно сдавать восемь ( !) экзаменов: литература (сочинение и устно), немецкий язык, физику, химию, устно математику, геометрию с тригонометрией письменно и отдельно алгебру письменно. Экзамен по математике я сдавала профессору П.С.Моденову. Потом я узнала, что все его очень боялись: это был прекрасный преподаватель, он требовал исключительно точных формулировок. Его прославленные учебники хранятся у меня до сих пор. Я набрала 37 баллов из 40 и поступила. Всего на первый курс было зачислено около 300 человек. Нам читали лекции известные ученые, профессора и будущие академики наук; среди них С.Г.Калашников, А.Н.Тихонов, А.А.Самарский, А.Б.Млодзеевский, М.А.Марков, М.А.Лаврентьев, Л.С.Грошев, И.М.Франк, В.И.Векслер. На первом курсе учиться было трудно.

На курсе я повстречала своего будущего мужа Шафранова Михаила Дмитриевича. Он пришел учиться после армии и носил шинель. На втором курсе нас зачислили на ядерное отделение. С этого момента нас засекретили, и мы стали ездить учиться на закрытую кафедру, расположенную около метро "Сокол", там же мы делали дипломные работы. Нам запрещалось с кем-либо говорить по дороге. Доходило до смешного: на платформе метро, встречаясь с однокурсниками, ребята делали вид, что незнакомы. Моя дипломная работа была в области ядерной спектроскопии: проектировала спектрометр, потом измеряла спектры частиц от распада радиоактивных ядер источника.

В Университете кипела комсомольская работа, мы с полной серьезностью разбирали шалости студентов, принимали "грандиозные" планы комсомольской работы и т.д. Моя бабушка к этому относилась очень скептически: она была из дворянской семьи.

После окончания МГУ мы попали на Большую Волгу к профессору В.И.Векслеру. Здесь под его руководством создавался синхрофазотрон - самый крупный ускоритель в мире. Это было в 1954 году. Получили большую комнату в коммунальной квартире, но мебели там почти не было. Помню, приходит как-то муж с работы, а я сижу на полу и плачу над кастрюлей с гречневой кашей. Она пригорает и вылезает на электрическую плитку.

Будущая Дубна была еще поселком. Здесь были два секретных научных объекта. Одним из них руководил М.Г.Мещеряков, тут успешно функционировал синхроциклотрон (СЦ), и уже ставились эксперименты высокого научного уровня. Другим руководил В.И.Векслер, здесь строился синхрофазотрон (СФ), и физики жили в атмосфере нетерпеливого ожидания его пуска. Мы застали впечатляющий вид огромного котлована для СФ, в котором трудились заключенные из лагеря, расположенного в поселке. Сюда шли эшелоны со строительным материалом, магнитами и аппаратурой будущего ускорителя. Потихоньку штат набирался, но в связи со строительством ускорителя, физики работали временно в других институтах и набирались практических знаний. Уже в то время мы начинали общаться с известными учеными. Мы посещали очень интересные семинары, на них велись жаркие споры. В.И.Векслер имел море идей, среди физиков царил энтузиазм.

В 1955 году в Женеве был создан международный институт - Европейский научный центр (ЦЕРН). В СССР в 1956 году тоже был образован международный центр для физических исследований, в него вошли страны социалистического лагеря. И.В.Курчатов внес предложение сделать его на Большой Волге, где уже был для этого большой задел - синхроциклотрон и синхрофазотрон, центр был назван Объединенным институтом ядерных исследований (ОИЯИ), его возглавил Д.И.Блохинцев. Работы были рассекречены, а ведь до этого мы даже тетради сдавали на хранение в спецотдел. Был образован город Дубна.

Синхрофазотрон строился очень быстро, и уже в 1956 году началась его наладка. На базе синхрофазотрона образовалась Лаборатория высоких энергий ОИЯИ, ею руководил В.И.Векслер. Вторую лабораторию, в которой уже работал синхроциклонтрон, возглавил В.П.Джелепов. (Оба ускорителя были построены по принципу, который открыл Векслер ещё в 1944 году.) Тогда же была образована и Лаборатория теоретической физики, которую возглавил Н.Н. Боголюбов. В Институт стали съезжаться первые иностранные специалисты. Наша группа еще до запуска СФ, готовила исследования с помощью ядерных фотоэмульсий. В программе работ на обоих ускорителях принимали участие многие ученые из Курчатовского института, Физического института АН СССР и многих других центров СССР и стран- участниц Института. В ОИЯИ вскоре появились две новых лаборатории: Лаборатория ядерных реакций ( рук. Г. Н. Флеров). Она знаменита тем, что в ней были открыты новые элементы таблицы Менделеева. Была создана Лаборатория нейтронной физики с импульсным реактором, её возглавил И. М.Франк. Потом появилась Лаборатория вычислительной техники и автоматизации и Лаборатория радиационной биологии.

Весной 1957 года синхрофазотрон был пущен, и мне посчастливилось присутствовать при этом историческом событии. На другой день все центральные газеты были посвящены этому событию мирового значения! А нас переполняло чувство гордости. Эта гигантская "атомная" машина произвела на меня неизгладимое впечатление. СФ вызывал образ огромного, фантастического и доброго чудовища. ( Его магнит весил 36000 тонн железа, а диаметр кольца составлял 56 метров!) Когда в обмотки магнита подавали ток ( 12000 ампер!), он "охал", секции магнита слегка "стонали", и у меня это вызывало чувство схожее с жалостью. Этот исполин честно отработал на благо науки около полусотни лет, и стал гордостью советской науки и символом Дубны.

Расскажу несколько эпизодов из моей жизни.

Мы только начали проводить первые эксперименты на СФ. Удивительное было время! Облучили протонами первые ядерные фотоэмульсии. Как-то после сеанса иду я из корпуса синхрофазотрона в физический, навстречу мне В.И.Векслер, спрашивает, как прошел эксперимент и заметил, что вряд ли что-нибудь получилось с первого раза. Опыта ведь никакого не было. Когда у химиков развернула пакет, выяснилось, что пластинки под воздействием вакуума ускорителя превратились буквально в кашу из стекла и облученной эмульсии. А вскоре должна была проходить международная конференция, необходимо было представить доклад. К счастью, в "каше" нашелся маленький кусочек эмульсии, который можно было обработать. Очень хотелось поскорее увидеть что же там получилось, это ведь были первые протоны, полученные на синхрофазотроне. Ещё недосушенные кусочки я поставила под микроскоп, и увидела следы пучка. И первые "звезды" - свидетели крушения ядер протонами, несущимися со скоростью света! Лаборанты работали над "клочком" днем, а ночью мы с китаянкой Ван Шуфень. У нас в комнате стояли параллельно два больших стола, на одном стоял микроскопом, а на другом мы спали, менялись каждые два часа. Однажды ночью был дождь, и мы поставили зонты на шкаф. Часа в четыре утра раздался грохот - это зонты упали. От неожиданности мы очень испугались. Придя в себя, принялись работать. Часа через два в корпусе раздался взрыв, это нас уже не впечатлило. Я выбежала в коридор, там все было залито дымом, и чувствовался непривычный запах, пыталась спуститься на первый этаж, где работали химики, но везде темно, ни одна лампочка не горит. Уже на лестнице столкнулась с электриком, и он сказал, что у химиков взорвался автоклав, что все уже было в порядке, и мы продолжили работу. Эти клочки эмульсии я хранила много лет!

Второй эпизод, связан с приездом в Дубну знаменитого Нильса Бора, создателя теории атома на основе планетарной модели. Его имя было у нас на слуху со школьной парты! Физики работали в измерительном павильоне над созданием пучка пи-мезонов, и для этого были нужны тяжелые свинцовые кирпичи. Вдруг вижу: входит В.И.Векслер и с ним старенький человек - это был Нильс Бор! Я глазам не поверила, побежала к нашим ребятам, а они уже были очень уставшие и не поняли меня : "Мало тут всяких боров ходят". Я кричу им: " Это на самом деле Бор! Скорее идите" Тогда они вылезли из амбразуры в грязных и рваных халатах, вытерли о них руки. И все мы были представлены В.И.Векслером Нильсу Бору. Тут следует пояснить, что после пуска синхрофазотрона к нам приезжало множество экскурсий, и физикам вменялось в обязанности проводить их, несмотря на занятость.

В середине 70-ых годов в США построили самый большой ускоритель в мире на тот момент, и это совпало с просветлением в отношениях наших стран. Однажды встретила ученого секретаря Института Р.М.Лебедева. Он говорит: " Что вы не подаете проект в Америку? Почему бы и нет. Пробуйте". Я рассказала о разговоре нашим физикам, и в итоге это предложение "завертелось". Проект утвердили, руководил им молодой и талантливый В.А.Никитин. Потом приехал мужчина из Министерства среднего машиностроения, которому мы негласно подчинялись, и в достаточно грубой форме сказал, что я в Америку не поеду, так как мой муж в командировке во Франции. А тогда был негласный порядок: если один из супругов за границей, то другого не выпускать. Так я не уехала с группой ставить эксперимент в США.

Еще один памятный эпизод. На международной конференции по физике в Тбилиси, я увидела А.Д.Сахарова, все как-то сторонились его. Он был в опале! С нами тогда был мой десятилетний сын Денис, я показала ему этого выдающегося человека, и сказала: "Запомни, это академик Андрей Дмитриевич Сахаров".

Считаю, что мне в жизни очень повезло, у меня были одаренные и преданные друзья и коллеги, особенно В.А.Никитин и В.А.Свиридов, коллектив ОИЯИ был чрезвычайно многогранным и интересным, здесь выросло много выдающихся ученых, в том числе иностранных. Мы имели возможность общаться с людьми более старшего поколения, с классиками физики.

Двадцать два года я проработала ученым секретарем секции Ученого совета по физике высоких энергий ОИЯИ. Это тоже дало мне неоценимый опыт. Я очень благодарна ОИЯИ и всем моим коллегам. Хочу сказать, что ни разу в жизни я не пожалела, что стала физиком, несмотря на то, что жизнь была у нас - не сахар. Нам с мужем выпала судьба работать в таком замечательном институте, общаться с легендарными учеными, ставить эксперименты на самых крупных в то время ускорителях мира. Я считаю, что у меня была счастливая жизнь, и я ни разу не пожалела, что стала физиком!